День четырнадцатый. Hotel Rural Biterra - Monasterio de Sobrado dos Monxes
Наспех позавтракав, в семь утра, я сидел в машине Хабби, который вёз меня обратно к хутору Роксика (Casa Roxica Bar Albergue). Мои вчерашние попутчики - испанцы, решили задержаться в отеле, ещё на пару дней.
Делая в походном блокноте, короткие заметки, у меня закончились чернила, и добродушный галисиец подарил ручку с логотипом своей гостиницы. Приятная мелочь - на память.
Прощание с гостеприимным хозяином «Би Терры» (Hotel Rural Biterra) состоялось у дверей бара, где почти сутки назад, я тщетно искал приют. Дождь ночью закончился, дорога немного подсохла и ничего не мешало продолжить мой Путь.
Тропа была изрядно истоптана ботинками пилигримов идущих передо мной. Перескакивать через оставшиеся лужи, мне помогал посох, а ласковые лучи утреннего солнца, вселяли уверенность в отличном дне.
Переход в Собрадо (Sobrado) стал не сложным, отчасти из-за моего хорошего настроения, и по большей части, из-за короткого отрезка Пути на относительно ровном участке.
Единственную остановку, я сделал уже на подходе к городу, оставив позади больше десятка километров. Причиной послужило не усталость или голод, а удивительное озеро, в путеводителе обозначенное как «лагуна» (Lagoa de Sobrado).
Берег облагороженный для удобства отдыхающих деревянными беседками со столами, уже радушно дал пристанище нескольким странникам, и я сам, выросший в окружении бетона, стекла и стали, всегда предпочту любое неказистое кресло самой живописной полянке с бабочками. Но сегодня был другой случай. Озеро, манило меня необычайной красотой зелёно-белого ковра, застелившего большую часть водной глади. Впервые в жизни, я увидел огромное поле цветущих лотосов. Эти грациозные, белоснежные цветы завораживая увлекли меня к воспоминаниям пятилетнего мальчишки, которому в тёмной комнате, совсем молодой отец, показывал диафильм рассказывая историю о мальчике - индейце и кувшинке.
Конечно, я встречал лотосы и раньше, в моих краях они попадаются в прудах, редкими, розовыми цветами, дома их называют кувшинками или водяными лилиями. Точно видел голубые лотосы - в небольших парковых бассейнах азиатских отелей. Но только сейчас, при виде многочисленных белоснежных красавиц, как в детстве рассматривая рисунок на белой стене, моё сердце наполнялось нежным трепетом.
Проведя полчаса в безмятежном состоянии, у озера, я отправился в Путь дальше.
Собрадо дос Монхес (Monasterio de Sobrado dos Monxes), встретил меня, колокольным звоном монастыря Санта-Мария, величественно возвышавшимися над всем городом. Вдоволь налюбовавшись у закрытых дверей, фасадом монастыря. Осторожно бреду сквозь многочисленных рюкзаков раскинутых на небольшой площади и отдыхающих пилигримов в частный хостел.
Вчерашним планам не суждено было осуществиться дважды! Во-первых, я потерял день Пути, из-за затяжного дождя, и пришёл к монастырю только сегодня. Во-вторых, Монастырский альберге, ночёвку в котором я планировал, открывал свои двери для паломников с половины пятого вечера, и по количеству соискателей, уже ожидающих открытия, попасть в него, в лучшем случае к семи вечера. И терять полдня впустую мне не нравилось.
Альтернативой ночлегу в монастыре, стал частный альберге «Lecer». Ориентированный на паломников и выдержанный в спартанском стиле альберге, предлагал за десять евро - одноразовую простынь, одеяло, кухню и стиральную машину, чего в монастыре явно не было. Приобретя по пути продукты на ужин, я зарегистрировался в хостеле и занялся обычными бытовыми хлопотами путешественника.
За пять минут до открытия, налегке, в свежей рубашке и лёгких шлёпках, к удивлённой зависти окружающих, стою в огромной очереди, в один из самых значимых монастырей на всем Северном Пути, признанным ЮНЕСКО как Мировое Наследие!
Немного истории
Первые упоминания о существовании монастыря в Собрадо, относятся к концу X века, тогда обитель принадлежала монахам-бенедиктинцам и называлась Сан-Сальвадор. О раннем периоде существования аббатства известно немногое, установлено только что в начале двенадцатого века монастырь был покинут.
В 1142 году аббатство было восстановлено уже как обитель цистерцианцев (белые монахи). Возрождение монастыря в Собрадо, пошло из французского монастыря Клерво (Abbaye Saint-Maurice de Clervaux), именно оттуда аббат основатель Бернард де Фонтен прислал в Галисию первую общину монахов. В последующих веках монастырь переживал бурное развитие духовной и экономической деятельности.
В XIV веке, как и большинстве цистерцианских монастырей Европы, начался постепенный упадок, который однако был преодолён после вступления в 1498 году монастыря в кастильскую конгрегацию цистерцианских монастырей. Большинство сохранившихся зданий монастыря были построены с середины XVI и до конца XVII веков. А торжественное освящение монументальной монастырской церкви состоялось в 1708 году. Монастырь оставался действующей цистерцианской обителью до тридцатых годов XIX века, когда в ходе конфискации церковного имущества, предпринятой председателем совета министров Испании, Альваресом Мендисабалем, монашеская община покинула аббатство, и до 1966 года монастырь оставался полностью покинутым.
Большая часть зданий постепенно превратилась в руины. В 1954 году кардинал Фернандо Кирога поручил ордену траппистов (цистерцианцев строгого соблюдения) задачу по восстановлению монастыря. В 1966 году в Собрадо была возрождена монашеская жизнь, здесь обосновалась траппистская община, начавшая процесс постепенной реконструкции аббатства.
Попав внутрь, протягиваю свой креденсиаль вместе с одним евро, плата за вход. Старый монах в чёрном балахоне, неспешно ставит печать, и возвращает паспорт пилигрима с брошюрой, в которой план монастыря и краткая история на английском языке.
Не знаю, чего я ожидал от ночега в монастырской альберге? Но осмотрев каменные монашеские кельи без окон, отведённые для приюта путников, огромные общие столовые с тусклым светом, пилигримов переходящих на шёпот при виде молчаливых монахов, я понял, что практически ничего не понимал в «спартанских» условиях, а мой невзрачный альберге, в сравнении с местным бытом, выглядел если не фешенебельным отелем, то по крайней мере тянул на твёрдые три звезды. Хотя многие считают, что в подобных приютах чувствуется определенная атмосфера.
Пилигримы устраивались на своих местах, а я в одиночестве бродил по галереям внутренних двориков, нескромно заглядывая во все открытые помещения. Внимательно осмотрев готические своды и причудливые колоны, я переступил порог монастырской церкви. Величие собора не давило на меня, отсутствие убранства с лихвой компенсировалось тишиной и абсолютным одиночеством.
Если Вы когда-нибудь придёте в Собрадо, обязательно постарайтесь попасть в собор без экскурсии, просто побродите по залам в полном одиночестве, вот это действительно - атмосферно! Зелёные разводы плесени на старинных стенах в сочетании с проникающим дневным светом, рисуют немыслимые персонажи, открывая волю фантазии. «3D» проекции, мифических существ то и дело, проявлялись в самых неожиданных местах собора. Одни грозно, а другие с лукавым любопытством, не торопясь разглядывали одинокого странника. На секунду, даже померещилось, что очередная, высунувшаяся из тёмного угла морда, дразня, показала мне свой язык.
Гробницы рыцарей расположенные в малых залах, заставляют сомневаться в реальности бытия, перенося в отважные времена крестовых походов. При прикосновении к холодной каменной крышке, с умело высеченным на ней погребальным монументом воина, облачённого в доспехи, чудятся раскатистые сигналы армейских труб, призывающих к атаке и стальной звон мечей.
Мода на надгробия с реалистичным скульптурным изображением усопшего - эффигии, появилась в XIII веке в Англии и Франции, позже распространившись и на другие страны Западной Европы. Эффигии с лежачими статуями называют гизантами, от французского «gésir» – покоиться.
Рельефные и расписные панно вместе с эффигиями составляли единые композиции и делались для монархов, высокопоставленных чиновников, духовенства и рыцарей. Надгробие даёт представление не только о внешнем виде усопшего, но и о его роде деятельности, а иногда даже как он умер. Например если ноги скрещены, то рыцарь был участником Крестового похода. Если у ног рыцаря лежит собака, значит он умер своей смертью, а если лев, то рыцарь погиб в бою. Меч, шлем и полное боевое облачение, говорили о неоднократных победах на рыцарских турнирах, а пустые ножны означали, что рыцарь был пленён во время сражения и погиб в плену.
Свод купола в затейливых орнаментах, с льющимся из него столпом света, дают полное ощущение другого измерения физически. Когда ты выходишь из приятной прохлады церкви и становишься в этот свет под куполом, прямо в центре, всем своим естеством чувствуешь благодать внутри, а телом ласковое тёплое покалывание снаружи. И кажется, знай ты, должные заклинания, тебя в миг перенесёт во времени или пространстве.
Рассматривая большой, каменный стол под огромным деревянным распятием, воображение рисовало мистические обряды тайного ордена. Так же заинтересовал узкий проход в стене, скрытый от посторонних глаз алтарём. Куда вели крутые ступени, для меня осталось загадкой, потому как протиснуться в него, с моими нескромными габаритами у меня не получилось. ☺
Гуляя в восточном крыле, я случайно наткнулся на незапертую дверь, ведущую в маленькую комнату, на плане монастыря помещение не значилось. Она оказалась совершенно пустой, если не считать довольно странной полуразмытой фрески. Во всю стену были изображены монахи в чёрных плащах с покрытыми капюшонами головами. Все они стремились к золотому ящику, на котором горела свеча, в центре ящика зиял абсолютно чёрный квадратный проём, настолько реалистичный, что я сначала принял его на настоящий вход, но потрогав холодную стену, убедился, что это действительно рисунок.
За плечами монахов просматривалась голова рыцаря в шлеме, рядом стоял приоткрытый гроб, под покосившимся распятием. Позы и лица персонажей, наталкивали мысль о неком тайном ритуале, в котором первостепенная роль отводилась необычному ящику. В общем фреска производила жуткое впечатление. Отогнав чувство нарастающей тревоги с явным ощущением присутствия ещё чего-то в комнате помимо меня, я поспешил убраться, резонно предпочтя не соваться со своим суконным рылом в монашеские тайны.
Не знаю, сколько я провёл в соборе времени, мне кажется время в Собрадо имеет свое собственное мерило.
Покидал монастырь как раз перед его закрытием, заскочив на минуту в церковную сувенирную лавку. Там моё внимание привлек необычный символ, такой крест я видел впервые. Монах из лавки, поведал: Символ «Тау» - буква в древнееврейском и греческом алфавитах. По преданию, на четвёртом Латеранском соборе Папа Иннокентий III сказал:
Тау - это последняя буква еврейского алфавита, а его форма в точности соответствует кресту на Голгофе, к которому ещё не была прибита табличка Пилата. Те, кто носят «Тау», знак покаяния и обновления во Христе - удостоятся милосердия.
А в Библии Езекия говорит:
Никто не может причинить вред человеку, который имеет символ ТАУ.
Монахи Ордена Святого Антонио, основанного по приказу короля Альфонса VII, носили крест ТАУ поверх рясы и дарили его пилигримам.
Я с удовольствием приобрёл древний, таинственный символ. Вырезанный монахами из красного дерева крест ТАУ, мне понравился настолько, что я после собственноручно приготовленного скромного ужина в альберге, при содействии известной паутины, решил добыть больше информации. Первое, что выдала мне википедия, сразу овеяло меня, магическим символизмом - ТАУ в системе греческой алфавитной записи чисел имеет числовое значение 300! Я не поверил себе, залез в справочник о Камино, всё верно, я прошёл как раз триста километров с начала моего Пути!
Так же одними из устоявшихся обозначений использующих эту букву являются: характеристическое время; время релаксации; время прохождения радиосигнала; скорость протекания переходного процесса. Не слишком ли много временных констант связаны одним символом?
Теперь касаемо самого креста ТАУ. Из разных источников, общим является следующее:
В библейские времена символ стал означать конец света, а также служил знаком Каина. В иудейской традиции крест ТАУ наносился на дверные косяки в ночь первой еврейской Пасхи в Египте, в надежде защитить свои дома от Ангела Смерти который прошёл по Египту, чтобы уничтожить всех перворожденных в этой стране. А, поскольку ТАУ входит в Анх (древнеегипетский символ, имеющий несколько названий - ключ жизни, египетский иероглиф, узел жизни), являясь его нижней частью, эта идея, вероятно, была заимствована у египетского обычая отмечать косяки дверей знаком Анх, как защищающим жизнь символом удачи.
Согласно Ветхому Завету, Моисей воздвиг медного змея в пустыне на кресте ТАУ. Во время своих долгих скитаний дошёл израильский народ до Едома. И в этом трудном путешествии израильтяне, недовольные своим существованием в пустыне, стали роптать на Бога и Моисея. И были за это наказаны: Бог наслал на народ ядовитых змей и тем самым увеличил его страдания. Многие тогда умерли от ядовитых укусов. Когда народ раскаялся, стал Моисей молить Бога об избавлении от этой напасти, и Бог сказал:
…сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив.
Моисей сотворил медного змея и водрузил его на Т-образном шесте. Образ этот оказывал чудесное целительное воздействие на раскаявшихся людей. Таким образом вера израильского народа была восстановлена.
Увековечивающая данное событие скульптура «Посох Моисея», находящаяся на горе Нево в Иордании, имеет форму символа ТАУ, опоясанного змеем.
Вникая в суть библейской истории, проясняются слова Папы Римского, переданные мне монахом в монастыре. Крест указывает на благодать искупления, и является знаком раскаявшихся и достойных милосердия.
Так же знак ТАУ, упоминается в древней мифологии и оккультизме, а в эзотерической каббале, знак трактуется как «небо». Увлечённый новыми сведениями, я отправился спать, глубоко за полночь.
Продолжение... "Camino del Norte. День 15 - Галисийский фольклор"
